«Если звёзды зажигают…»

 

Была отвратительная погода, так свойственная в наших краях концу ноября. Мокрый снег, летящий почти горизонтально вдоль улицы Карельской, заставлял пешеходов прятать лица, наклоняться навстречу ветру. Да и сами пешеходы были едва различимы в своих серых одеждах в серой, почти непроницаемой круговерти.

А он шёл среди них, высокий, тощий, совсем нескладный. Чёрный плащ развевался знаменем, глаза на мокром от снега лице сияли.

– Нет, ты только посмотри, ну что за прелесть эта погода!?

Я часто видел его на этой дороге идущим из дома к своим ученикам…

 

 

Через весь СССР

 

Сергей Суэтов – единственный профессиональный композитор города Сортавала. Возможно, что иные люди тоже считают себя композиторами, обижаться не стоит, это – просто мнение. Оно безобидно.

Мы сидим в гостиной его дома. Здесь хорошо, тихо. По стенам висят картины. И он в углу, нескладный и почти не постаревший со времени нашего знакомства.

Спрашиваю о званиях. Он смеётся. И, мне думается, я его понимаю: бюрократические ярлыки, прописанные на красивых бумажках, – ничто в сравнении с признанием людей, окружающих тебя в повседневной жизни, с признанием своим в кругу маститых коллег. Тем не менее, всё так же, с улыбкой, отвечает:

 

– Почётный работник образования России, Заслуженный работник образования Карелии… И Почётный гражданин города Сортавала. Вот это приятно и дорого.

 

– А звания в области культуры, искусства?..

– Но я никогда не работал в культуре.

 

Вот так. Если ты слесарь, но пишешь картины уровня Врубеля, то Кандинским тебе не стать. Не предусмотрено.

 

Наш герой родился в Петрозаводске, учился в средней школе №25, параллельно – в музыкальной школе. Потом – музыкальное училище столицы Карелии. Но закончил процесс получения среднего музыкального образования уже в Мурманском училище. Правда, на тот момент осталось только подготовиться и сдать экзамены – отчислен был на последних месяцах обучения. И так получилось, что оканчивая Мурманское училище, занимался с педагогом из Петрозаводска.

 

 

 Апрель 1960 года. Петрозаводская студия телевидения. За роялем - Сергей Суэтов.

 

– В Мурманске спросили: «Педагог нужен?» Отвечаю, что нет, не нужен… А педагоги в Петрозаводске были замечательные. Я вообще в этом отношении человек счастливый, мне везёт на встречи и работу с хорошими людьми. А в Петрозаводске я учился у Олега Леонидовича Рудакова, человека замечательного во всех отношениях. А Екатерина Карловна Рикконен – вообще чудо! Она в те поры была, наверное, самым известным педагогом, и училась у самой Гнесиной. Легендарная женщина.

 

Из интервью журналу «Лицей» (Ирина Ларионова, 2021 г.)

 

 

 

– Петрозаводск, Мурманск… А как ты попал в Сортавала? После училища, наверное, была консерватория?

– Нет. После училища я поступал в Москву. Мне сказали: «Поступай куда хочешь, но не в Москву». Я подумал: ну как это так? И поехал. И не поступил – понятно, там иной уровень. А дальше, как у всех тогда, – армия. Отслужил два года сапёром. И да, тогда я уже женился на Ольге.

 

Ольга Александровна Суэтова, жена Сергея Суэтова, пианист, певица. – Примечание автора.

 

Когда вернулся, в Петрозаводске работы не нашел. Мы подёргались, поискали, и поехали в Пудож, небольшой городок в 30 километрах восточнее Онежского озера.

Студенты-выпускники того времени так расшифровывали ПУДОЖ – Последнее Убежище Для Обиженных Жизнью. –  Пояснение автора.

 

– Приходим в министерство культуры, просим направить нас куда-нибудь. Там возликовали. «В Пудож поедете? Мы вам подъёмные дадим. В размере оклада.» А нам какая разница? Поехали. В Пудожской музыкальной школе тогда, в 1971-1973 годах, было три педагога. Вот и преподавал. Был даже директором школы. В общем, неплохим директором. Нам выделили квартирку, однокомнатную, с печкой, но без воды и прочих удобств.

 

В Пудожской детской музыкальной школе.

 

Там, в школе, у меня была одна невероятная девочка – Наташа. И вот к нам приехал Вавилов, знаменитый в Карелии композитор, я у него тоже учился. И я ему рассказал (показал) про девочку. И Вавилов помог. Её сразу перевели в десятилетку при Ленинградской консерватории. Для неё это, конечно, был удар – из провинции сразу в мегаполис. А она, ребёнок 12-и лет, должна жить в общежитии, учиться. Но она всё это выдержала, закончила и… Консерваторию окончить не смогла, потому что была просто смята нагрузкой, занятиями. Но она смогла справиться с собой – работала там в школе, поступила в Петрозаводск. А сейчас девочка… Нет, уже зрелая женщина пишет прекрасные песни. Теперь она Заслуженный работник культуры Карелии. Посмотрите в Интернете – Наталья Жемойтук. Консерваторию она окончила как теоретик. И музыку не писала. Но мы случайно приехали в Пудож, и я на неё как наехал! «Почему ты не пишешь песен?!»

И она стала писать песни. И очень даже неплохие. Мы часто приглашаем её в жюри наших конкурсов.

 

 

Разговор наш шёл перебивчиво, вырываясь из хронологии. Случаи из совсем недавнего прошлого сменялись прошедшим давным-давно. Но все эти годы между ними становились единой нитью – люди были одни и те же.

 

– …Тогда времена были такие классные, молодым современникам понять трудно. Вот, мы приехали в Москву. Уже не помню, Росконцерт или Москонцерт. Говорим: «Мы хотим играть и петь». Отвечают: а у вас есть московская прописка? Говорим, что нет. Ну, отвечают, идите тогда в Сивцев Вражек, там есть дом, в нём наверху сидят ребята. С ними поговорите, они вам всё расскажут…

Обыкновенный жилой дом. Поднимаемся. Там два молодых мужчины. По стенам – картотеки, как в хорошей библиотеке того времени. Спрашивают: «Вы в филармонии хотите работать?» Говорим, что мы, вот, два пианиста. Отвечают: ну, так, пожалуйста. Вытягивают ящик из картотеки. А где вы хотите работать? Может быть в Поволжье? Или Красноярск? Там квартиры обещают. А ещё создают новый коллектив. Поедете?

А нам-то… Да хоть куда!

Из Красноярска пришла телеграмма – нам оплачивают перелёт. И никаких прослушиваний. Удивительно. Прилетели (смеётся). Сидит в кабинете директор. Наверное, бывший полковник, никак  не меньше. За спиной у него огромная карта Красноярского края. В неё воткнуты флажки. Поинтересовались. Он сказал, что флажками обозначены коллективы, которые ездят по краю. И передвинул два флажка.

– Да, конечно, мы вас позвали. Вот вам направление в гостиницу, живите, акклиматизируйтесь. Коллектив создадим – будете работать.

– А когда прослушивание?

– Зачем?

...

И что это было  такое? А мы, мы что? Живём в гостинице цирка. Месяц. Другой. А дали нам минимальные ставки. С них снимали процент за простой. Получали процентов семьдесят. Денег не хватало. Снова идём к директору.

– Ну вот, коллектив не получился, не создаётся. – И снова взглядом по карте. – Здесь у меня плохие люди работают… Здесь бригада алкоголиков. А вот здесь, вроде бы, кто-то нужен. Посадили нас в самолёт и отправили. А край-то огромный. Далеко. Прилетаем. И что? Коллектив, действительно, интересный – и песни поют, тут же цирковые номера показывают, какой-то старичок-танцор чечётку рубит… Выходит на сцену клавишник. Мне говорят: посмотри. Сыграешь так, как он? На площадки для выступлений –  не короткое плечо – нас возили на грузовиках, а дело к зиме.

Поработали с ними месяц, второй. Всё! Так пить, как они, мы не могли.

Позвонили в Москву, тем самым ребятам. Отвечают: давайте тогда в Омск, там серьёзные ребята, филармония, большой коллектив.

 

Ольга Суэтова. Город Братск.
На гастролях Омской филармонии.

 

В Омске нас прослушали (первый раз!) Тут всё по-другому. Коллектив, и вправду, солидный. Мы ездили по всему СССР, города распределялись каждый год специальным центром в Москве, Росконцертом. Украина, Прибалтика, практически вся европейская часть, Средняя Азия, Иркутск. Конечно, устали. Начали думать о жизни где-нибудь на юге.

 

 Кишинёв. Молдавская студия телевидения.

 

Молдавия. Гагаузы. Там я и поступил в консерваторию Кишинёва, году в 1978-м. Коллеги: да ты что, Кишинёв же! А я поехал и поступил. Практически, на спор. Приехал в Кишинёв, захожу в приёмную комиссию: здравствуйте, хочу поступить  на фортепиано. Где меня прослушают? Отвечают, что у них нет прослушивания. Объясняю, что приехал издалека, что лишний раз добраться проблематично. Наконец, спрашиваю: а кто-нибудь из пианистов есть? Отвечают, что есть. Завкафедрой. Но он не прослушивает. Показали кабинет. Вхожу, объясняюсь. Отвечает: ну, играй. Я и сыграл, что нужно. Он написал бумажку: «Может участвовать». Потом он обо мне говорил: «Этот парень знает, чего хочет. Надо его взять». И что же я такого знал или хотел? Мне было 33.

Там, в Молдавии, родился сын. Илья.

И там же, но зримо позже, случилась неприятность. Ольгу сбила машина. Поломаны ноги. Ребёнок мал. Мы не знали, что делать. Мои родители – в Петрозаводске, Олины – в Сортавала, вот в этом доме. В конце концов, Ольга с сыном поехала в Сортавала, а я остался на некоторое время. Через полгода был в Сортавала. Консерваторию заканчивал уже отсюда, туда летал на экзамены. А диплом мне привезли сюда: один из преподавателей много слышал о карельской рыбалке…

 

Сортавала

 

Приехал. Стоял 1980 год. По инерции пошёл в музыкальную школу. Но они меня не приняли. «Мест нет». Жена пошла работать в Дом офицеров, в кружок фортепианной музыки. Я – в Дом пионеров. А там маленькие ребята играли на гитарах. Меня увлекло.

С тех пор с Домом пионеров не расставался. Было, перешёл в клуб СМЛК (Сортавальский мебельно-лыжный комбинат). Но, при этом, Дом пионеров не бросил. Как и он меня. Сначала был ансамбль, потом ребята выросли. Кстати, классные ребята. Даже Юлия Замятина у меня пела. Представляете? Это были старшие школьники. А Юля… Она училась в музыкальной школе. Наш же ансамбль был уже набран. Были там две девочки, которые пели замечательно. А потом, не помню уже где, увидел Юлю. Пригласил: иди к нам. Но девчонки её не приняли.

А у Юли, голос у неё был всегда изумительный. И вот под неё я сделал ещё один ансамбль. Примерно год она пела в нём. И было это здорово и красиво. Но потом училище, и Юлия Замятина уехала.

Юлия Николаевна Замятина, российская оперная певица (сопрано), педагог.

 

А тут подрос сын, тоже стал петь. И пришла идея конкурса «Маленькие звёздочки». Это было в 1991 году. И порадовало то, что этот конкурс помог собрать будущих солистов. Если начнешь вспоминать, то спотыкаешься на том, что это уже люди взрослые со своей интересной жизнью. Вот, к примеру, Лёша Чебаевский. Тогда – Лёша, а теперь за ним стоит и «Русское радио», и своё фермерское хозяйство.

 

– Наверное, настала пора поговорить о коллективах, вспомнить…

 

– Первым назову коллектив мебельно-лыжного комбината. Я  с ними работал где-то года три. Они все уже были такие взрослые, до 30-лет. Я же всегда делаю ставку, акцент, если хотите, на певцов. Неважно, как вы хорошо или не очень хорошо играете. Важно, что если вы хорошо поёте, то первый пункт снимается.

Сортавальский мебельно-лыжный комбинат (СМЛК), ведущее предприятие Сортавальского района. Лыжи, клюшки, мебель, паркет.

 

А певцы тогда были просто потрясающие. Саша Чистов пришёл из армии. Потом Вова Данилов, Веткин. У них были замечательные голоса. И, конечно, всё строилось на них, на их замечательном трехголосии. Мужики пели просто здорово. Ансамбль назывался «Комбинат», старожилы помнят. Смысл названия тоже понятен. Что же касается СМЛК, то у него материальные возможности несравнимые с Домом пионеров. Всё шло  под лозунгом: покупайте, что хотите. Конечно же, и купить в то время было очень трудно. Рынка не было.

 

 

Сейчас говорят: "группа". Тогда говорили: "вокально-инструментальный ансамбль".
ВИА "КОМБИНАТ"

На снимке (слева направо): Владимир Веткин, Сергей Осиев, Александр Вычиков, Сергей Малин, Владимир Данилов, Сергей Суэтов, Юля Копосова, Юрий Матвеев. А вот имя юной особы с большим бантом установить не смогли. И почему-то где-то за кадром гуляет Саша Чистов.

 

И мы даже… Я считаю, что это круто. В Карелии были распространены группы всякие. Поехали на карельский конкурс, где было многое множество групп и ансамблей. А мы взяли первое место. Это было неожиданно. Правда, я по-хитрому сделал. Не помню, почему, но весь наш конкурсный репертуар состоял из экологических песен. От «Прекрасной Карелии» до «Я люблю бывать на свалке комбината». Смысл последней – собираю деревяшки и строю себе дачу. А ещё была песня «Сине-зелёные водоросли». И вот эти две последние песни порвали всех абсолютно.

 

"Комбинат" выступает на улице в посёлке Хелюля.

 

Недавно играли тут какой-то концерт. И приехали ребята, да какие ребята – уже взрослые мужики, из Петрозаводска. Говорили, что помнят тот самый конкурс, где вы пели «Сине-зелёные водоросли». И было нам всем приятно.

А после «Звёздочек» в Доме пионеров стали собираться солисты. Я никогда не занимался детскими ансамблями. Но жизнь заставила. И я стал активно писать детские песни. Собрал девочек, стали петь только мои песни. Авторский ансамбль. «Пампулонцы». А назвали по названию песни. Была такая песня, бегают там такие человечки – пампулонцы. Это был отличный ансамбль. Мы с ними даже съездили на Первый канал, выступили в хорошей программе. Кому как, а для нас – событие!

В «Пампулонцах» были Аня Петрунина (сейчас юрист в Петрозаводске), Юля Камбура (сегодня Юлия Анатольевна занимается хореографией в молодёжном центре). Двое уехали в Финляндию, кто-то живёт в Петрозаводске. Этот коллектив прожил жизнь недолгую, но светлую. Иногда очень жалеешь, что ребята вырастают из коротких штанишек детства…

Но потом приехала Рамзия, создала ещё один ансамбль. И мы решили, что он тоже будет носить имя «Пампулонцы».

 

Рамзия Наиловна Загайнова – жена С.С. Суэтова. Руководитель ансамбля «Пампулонцы» – прим. автора.

 

Рамзия Наиловна тянет эту ношу уже второй состав – дети взрослеют. Скоро будет третий.

Про «Театр песни»? (Ещё один коллектив Центра творчества - прим. автора.) Когда прошли «Маленькие звёздочки», с появлением солистов… Где-то в середине 90-х годов. Помнишь, у нас работала Нестерова Ирина? Она сейчас в Финляндии. Надо было что-то делать, принимать решение. И она тогда произнесла впервые это название: «Давай всё это назовём «Театром песни». Как корабль назовёшь… С этим новым коллективом работали и режиссёры, и хореографы. Рамзия Наиловна работает со своими, я – со своими. А на ней ещё и «Пампулонцы». Иногда думаешь, и зачем они растут, вырастают и разъезжаются?.. И «Театру…» уже за тридцать.

– А вот из тех, кто уже вырос, продолжатели появились?

– А как же? Ещё в первом составе ансамбля «Юность» была девочка Эмма Струнникова. Сейчас работает в Доме народного творчества в Петрозаводске. Окончила консерваторию, правда, ушла в народную музыку. Но всё началось у нас, под сенью Дома пионеров. А самая яркая, мне кажется, Кристина Семёнова. Она пела у меня с 6-и лет. Побеждала в конкурсах. Для неё я написал много песен. Тут ведь как в кинематографе. Есть актёр с хорошей репутацией      и типажом.  И бывает так, что сценаристы пишут будущие фильмы под актёра. И время было такое: Интернет в зачаточном состоянии, песен детских – днём с огнём… Собственно, я так и начал писать песни.

А Кристина… она песни делала быстро, как орехи щёлкала. И с ней мы записали, наверное, песен семьдесят. А самый большой диск – 50 песен. У меня остался один лишь экземпляр. Потом Кристина окончила музыкальное училище в Петрозаводске, эстрадное отделение. Потом, всё по тому же профилю, – институт эстрадного искусства в Москве. Сейчас живёт и работает в столице Карелии. Понятно, замужем. А диск я сейчас покажу. (Копается в шкафу). У меня издано в порядке 15 дисков. В Москве было хорошее издательство…

– Сейчас с тобой работает Рамзия Наиловна. А скажи нам, с кем ты ещё работал?

– С Лейлой Берая. Она помогла с «Пампулонцами». Тут уместно добавить слово «очень». Ставила практически все песни. Получился законченный образ ансамбля, то, что мы видели на сцене. Поверь, это дорогого стоит.

Лейла Берая, Сортавала, режиссёр массовых зрелищ и иных, включая камерные, мероприятий.

 

А вообще помогали все, кто работал в Доме пионеров, а потом в центре творчества. Алла Ненахова, все хореографы, режиссёры.

 Рамзия работает с Аней Петкилёвой, у которой свой славный хореографический коллектив.

– А помнишь международный фестиваль «Миры встречаются»?

– Ещё как! Мы с «Пампулонцами» на «Мирах» пели. Если помнишь, город был разделён на площадки. Наша была у первой школы. Вместе с нами были коллективы уличных театров из Финляндии, ещё какие-то люди. А в конце того дня все, кто работал на этой площадке, почему-то оказались в нашем доме…

 

Международный фестиваль "Миры встречаются". Площадка у "Детского мира".
Сергей Суэтов и Евгений Березовский.

 

Это было сумасшедшее время. А такого события ещё не бывало в нашей стране. Только подумайте – какой-то провинциальный городок, прыщ на карте, заявил о проведении международного фестиваля мирового масштаба. Выступали не только финские коллективы, но и солисты из Японии, по улицам расхаживали африканцы в своих национальных костюмах. Европейцы братались с азиатами!

Было, правда, и другое. Навязанные московские режиссёры вбивали в наши головы своё видение праздника, совершенно московские шаблоны, никак не связанные с местными традициями. Увы, центр никогда не доверял провинции. Однако наши режиссёры Лейла Берая и Олег Горновский успешно отстаивали свои точки зрения…

 

– Автор «Маленьких звёздочек» это ты?

– Нет, конечно. Я уже говорил об Ирине Нестеровой. Мы работали вместе, общаться приходилось много. И вот в этом вечном процессе обронили одно слово, второе… Началась кристаллизация идеи. И как-то вот так, совершенно естественным путём родился этот конкурс. С Ириной было работать хорошо, человек она очень лёгкий.

 

Ирина Нестерова, в те времена – работник Дома Пионеров. Ныне проживает в Финляндии.

 

Конкурс был сначала городским, потом – республиканским. И очень пошло всё удачно: тогда в Карелии масштабных, уровня республики, конкурсов не было. И все приезжали к нам. Зал – битком. И мы решили, что надо делать международный.  И появился конкурс «На берегах Ладоги». И двухлетний цикл: один год – «Звёздочки», второй год – «На берегах Ладоги».

 

Сергей Суэтов и Михаил Петрович Воронецкий. В Сортавальском Доме пионеров. М. Воронецкий - баянист, долгое время работал в Сортавальском Доме культуры.

 

В последнее время мы как-то зачастили, «Маленькие звёздочки» стали проводить каждый год. Ожидаемый в связи с этим спад количества участников компенсировали тем, что сделали конкурс открытым. То есть, могли участвовать не только жители республики, но коллективы с солистами из любых других мест. Региональный. Расплывчатое такое слово. И приезжали тогда к нам много соседей. И ленинградцы, и псковичи… Да мало ли. Форма меняется, конкурс остаётся. Но вот в этом году многие коллективы были вынуждены отказаться. Причина, скорее всего, в недостатке финансов.

«Звёздочки» в этом году хорошо прошли, а вот с «Берегами» хуже. Многие отказались от участия. Пришлось перенести. Скорее всего, один раз в год – слишком часто. Придётся изменить частоту проведения.

Ещё один фактор – коммерческие конкурсы. Некая фирма получает разрешительные документы, её представители приезжают в тот или иной город, договариваются с залом, развешивают рекламу… Собирают людей, собирают деньги. И вот, все отпели, получили дипломы лауреатов и дипломантов (тоже все). Дёшево и сердито, никуда ехать не надо. Правда, цена таким конкурсам – ржавый грош. Они никак не выявляют состояние исполнительского мастерства в ареале проведения. Никак не выявляют уровня исполнителей. И вот этим даже вредят. Зато всё по закону.

Поэтому к отбору конкурса надо относиться со вниманием и недоверием. Сейчас ездили на конкурс в Казань. Уж куда-куда! Получилось – из того же почти разряда. Они берут всех – и танцоров, и народников, и эстрадников. Народу – прорва. Танцоры… за счёт них и окупается. И мы поняли, что и тут мы получим свои первые-вторые дипломы и уедем.

На некоторых конкурсах вообще картинка превеселейшая: всех участников строят на сцене и раздают из стопки дипломы. Ни имён, ни фамилий. Но каждый – лауреат.

– Машинка для зарабатывания денег.

– Вот-вот. На «Звёздочках» всё не так. Организован досуг ребят, для них проводятся экскурсии. В том числе и на Валаам. Или, допустим, сам конкурс идёт в Piipun Piha, а гала-концерт на Певческом поле парка Ваккосалми. Да ещё в День города. Это очень важно – зрительская аудитория (или её отсутствие) во многом влияет на результат выступления, его успешность.

А «Берега Ладоги»… Всё, что идёт в духовной номинации, проходит недалеко от храма. Это вообще вещь изумительная. Проходит, как концерт. На нём не так много участников. Человек двадцать. Поют. Их тут же награждают. А батюшка наш, отец Андрей, в этом отношении суров: «Три места и всё!»

Я считаю, что это – путь правильный. Это престиж звания и награды. Это – оценка трудов педагога и исполнителей. Но! Понимаешь, все уже избалованы: «А мы к вам не поедем! У вас там всего три места! Нас вот в Пи-и-и-итер пригласили, и получим мы там лауреатов!»

А мы стараемся, жюри подбираем, чтобы оно было беспристрастным, чтобы члены жюри были классными специалистами. Огорчительно всё это. И ведь так по всей стране…

– Хотел спросить вот о чём. Ты организатор и «Маленьких звёздочек» и «На берегах Ладоги». Эти конкурсы идут уже много лет. Какой из них самый памятный для тебя?

– «Маленькие звёздочки» были сначала городским конкурсом. Потом организовали республиканский. И первый из них стал самым памятным. Тогда к нам приехали ребята почти со всей Карелии, эстрадники из музыкального училища… Два конкурса, первый и второй, самые памятные. А потом Петрозаводск стал сам проводить. И как-то всё…

– А вот будущее у «Маленьких звёздочек», оно есть?

– Если брать  сортавальский конкурс, то, думаю, да. Есть. Мы будем продолжать его. Будут приезжать соседи.

– А «На берегах Ладоги»?

– Трудно сказать. Хотелось бы, но при нынешнем росте цен… Участие  у нас, с питанием и проживанием, обходится примерно в 13-14 тысяч рублей. А если ребёнок едет с мамой – почти тридцать. А это для многих месячная зарплата. Дорого…

– Сергей, ты большую часть жизни варишься в сортавальском музыкальном котле. И  музыка нашего города – не только дети, пусть, мы все родом оттуда. И вот так, навскидку, если говорить о сортавальских музыкантах, кого бы ты вспомнил?

– Кто сразу вспомнился? Раймонд Александрович Лейно. Мощный финн. Работал в нашей музыкальной школе. Человек просто невероятной судьбы. Он был и разведчиком во время войны, работал в Финляндии. Но был схвачен финскими службами. Потом его обменяли на кого-то из финнов, что попался у нас. С возвращением в Союз, был отправлен жить за Урал. Но, всё-таки, ему удалось вернуться сюда. А в Финляндии у него очень серьёзные родственники, с которыми он не мог увидеться. Не жизнь, а непрерывный подвиг. И вот он жил здесь, скромно. Работал рядовым педагогом в ДМШ, настраивал инструменты. Совершенно потрясающий человек. А как с ним было хорошо, легко общаться!

А Элина Матвеевна Ермолаева?! Прекрасная женщина, других слов не могу найти. Я вообще с трепетом отношусь к людям, что старше меня и мудрее. А она, Элина Матвеевна, знала моего папу, он жил здесь когда-то.

 

Элина Матвеевна Ермолаева – создатель и руководитель Финского народного хора г. Сортавала. Заслуженный работник культуры КАССР (1966), Заслуженный работник культуры РСФСР (1970). Почетный гражданин города Сортавала (1999).

 

И никогда не забуду Виктора Алексеевича Печурина, режиссёра нашего народного театра. Помню, как-то зашёл в Дом офицеров, Он сидит в холле на диване. Смотрит на меня.

– Ты Суэтов?

– Да.

– Я знаю твоего папу… Будешь у меня писать музыку.

Я опешил.

– …К-какую музыку?..

– К спектаклям.

Безоговорочно. Будешь и всё. Это, братцы, харизма. Я и стал писать – такая сила из него исходила. Нет, не исходила – пёрла. Наверное, только такие сильные люди и могут быть режиссёрами. А ещё интересно то, что многие мои товарищи играли у него, жили этим. И Лейла Берая, и Саша Чистов.

Ещё хочу вспомнить Валеру Абрамова. Он, оказывается, здешний. Он был баянистом, окончил ДМШ и училище по классу баяна. А играть стал на саксофоне. Джаз. И был одним из лучших саксофонистов СССР. Величина!

Потом он уехал жить в Сочи, работал там в каком-то шикарном ресторане, вошел в джаз-оркестр «Сочи-бэнд-престиж». Наконец, о нём можно сказать совершенно точно – он наставник Лепса. Да-да, того самого. Абрамов учил петь Лепса. Тогда вся музыкальная тусовка крутилась в Сочи…

Валера бал легендой. Он приезжал в Сортавала. Бывал в «Волне» (единственный в Сортавала ресторан того времени), где часто приходилось бывать и мне. Приходил ко мне. А через какое-то время он уехал в Канаду. И вот тут интересное. Лепс нашёл его в Канаде, пригласил в Москву, показал там всё, что можно показать, подарил ему шикарный саксофон. И Валера счастливейший уехал в Канаду. Лепс молодец, оказался человеком благодарным.

 

Валерий Абрамов. Торонто.

 

Вот такой эпизод сортавальской истории. Валера, действительно, был легендой, как сортавальской, так и общесоюзной. Он играл здесь, были у него оркестры, был джаз и Колтрейн… А ещё: я его ведь знал и по Петрозаводску. Даже не знал, а слышал о нём много. И всегда восторженное. Помнишь, у пикейных жилетов? «Бриан это голова!»

А ещё… Был Володя Станкевич. Тоже сортавальский кадр. Сюда приехал после училища. Трубач. Они с женой оба работали в музыкальной школе. Уехали в Белоруссию. Но он оттуда приезжал. Его я помню больше по училищу. 60-е годы. Общались много. Он здесь построил дом. Очень несуразной какой-то архитектуры. Стоит ли сейчас – не знаю. Но возможно, он его продал. А дочка его, Маша, окончила нашу ДМШ. Мы с ней иногда переписываемся.

А потом уже появился Быкадоров. Тоже чудо (смеётся). Жил, работал, творил. Была у него однокомнатная квартирка, кабинетный рояль, который занимал две трети всего жилья, и красавица жена. Он и создал хор ветеранов, который поёт и в сии поры.

 

 Александр Быкадоров, "Мюллярит".

 

– Я хорошо помню Александра. Всегда при галстуке, в костюме. А потом эта неожиданная перемена – «Мюллярит» – косматый бородатый разухабистый дед. Глаза на выкате, вместо речи – рёв…

– Когда уехал из Сортавала, попал в «Кантеле». И там стал заниматься карельским и финским фольклором. Эти занятия и натолкнули его на идею создания группы фолк-рока. А тут, безусловно, нужен был образ. И он создал его искусственно. Мельник. Ни добавить, ни отнять.

О Быкадорове времён «Кантеле»–«Мюллярит» можно прочитать здесь. https://rk.karelia.ru/special-projects/100-simvolov-karelii/myllarit/

Общались ли? Да. Но больше, наверное, когда он приезжал в Сортавала, уже будучи мельником. Как-то пришёл ко мне в три часа ночи: «У меня автобус утром, можно я у тебя посижу до автобуса?» Проговорили всю ночь. Идеи у него – фонтан, гейзер. Множество. Было так, что мы гуляли по Валааму. Всю ночь по дебрям, не зная ни острова, ни его карты. Вышли, а куда? Всю ночь проговорили. И для каждого из нас это было важно. Кто-то там говорил про «роскошь человеческого общения»?

– И, всё-таки, сколько же ты песен написал? Пусть примерно.

– Больше, чем пятьсот. Писал для детей, конкретно.

– А был такой конкурс песен о городе…

– Был, но я его не помню. А что из этих песен запомнилось… «Сортавала город маленький…», догадаевская «Сортавала, голубое небо летом…» Михаил со Светой Архипенко её написали. Света – слова, Михаил – музыку. Любопытная песня.

Догадаев Михаил работает в Сортавальском Доме культуры. В настоящее время руководитель вокально-эстрадной студии “Заря”.

А вот про «Сортавала город маленький» стоит рассказать чуть больше. От Варьи просьба: необходимо ехать в Питер, в район-побратим Адмиралтейский. И в каком-то месте этой встречи наш город должен был представить своё всё – хлеб, мясо, лыжи, клюшки, молоко. Вот Валерий Альбертович и попросил: надо поехать и что-то попеть. И хорошо бы ещё, чтобы про Сортавала.

 

Варья Валерий Альбертович – мэр города в 80-е – 90-е годы

 

А ехать надо буквально послезавтра. У меня был одна девочка очень хорошая, Лена Трихичева. Думаю, ладно, возьму Ленку, она выучит быстро. А вот, что выучит, я не знаю. Сижу, бубню про себя: «Сортавала, Сортавала». Невольно даю определения: «Сортавала город маленький…» Короче, сам написал текст. Идиотский. Но для песни сойдёт. Наиграл. Сделал фонограмму. И Лена спела. В Адмиралтейском районе. Потом про песню забыли. Как оказалось – почти. И однажды песня стала гимном нашего фестиваля. Бодренькая такая…

…Ещё музыканты любопытные приезжали сюда. Когда я учился в Кишинёвской консерватории, там внизу, в полуподвальном помещении вечно сидели баянисты, аккордеонисты. Играли, разучивали. И был там какой-то парень. Знакомство шапочное, но общались… И в какой-то год я его встречаю здесь, на улице. Из Кишинёва. У нас? Ладно, я, человек блуждающий. Спрашиваю: ты что здесь делаешь? А туристов тогда не было. Вообще. Отвечает: мы сюда приехали жить. Здесь и Питер недалеко…

Как же его?.. Валера… Валера… Чистяков! Он потом работал в музыкальной школе, играл в оркестре…

Короче, есть такой Юра Трихичев. Он тоже из Кишинёва. Так вот: приехал он сюда, были какие-то родственники. Он и притащил сюда этого Валеру.

Валера Чистяков издал здесь сборник песен. Песни детские. Помогла издать Ульянова (Татьяна Ульянова, в то время заведующая отделом культуры местной администрации). А потом они перебрались в Петербург…

– До этого ты сказал, что очень много для тебя, для музыки сделал Варья.

– Да он всё сделал!

– Вот и рассказывай.

– Расскажу только об одном. Но, думаю, что этого будет достаточно. Вся музыкальная аппаратура, которая до сих по стоит у меня в классе, это всё – благодаря Валерию Альбертовичу. Интересно – прошло уже много лет, но к ней ничего не прибавилось. А ведь прошло почти 30 лет!

Надо сказать, что в те поры аппаратура и инструменты были не только в страшном дефиците. Они были очень дорогими. А все наши диалоги с ним по поводу инструментов можно свести к нескольким словам: не рассказывай, иди и покупай. Так и возникла техническая база, которая позволяла нам работать. И она работоспособна до сих пор.

Варья хотел сделать из Сортавала город культурный. Это очевидно всем. Но ещё хотел, чтобы наш городок стал студенческим, молодёжным. Хотел, чтобы был тут маленький, как любят это делать на западе, студенческий центр, университет. К огромному сожалению, не получилось. И не по его вине. А музей Кронида Гоголева? Тоже его работа. Его отношение к культурным проявлениям, к носителям культуры было самой высокой пробы. По принадлежности – бюрократ. Но какой! Человек совсем из другого мира. Если он говорил, что это возможно – то делал. Если говорил нет, никто бы не смог его заставить изменить точку зрения. Ибо выверена.

Иногда задумываюсь, кого ещё из мэров, глав будут вспоминать так, как вспоминают Варью? Варья – это эпоха.

 

Мы покивали печально головами. Печально же отхлебнули по глотку кофе. Мне в этот момент не хотелось совсем думать об этом интервью, как-то его выстраивать в соответствии с канонами жанра. И я решил – пусть будет всё, как есть. Потому что Суэтов это тоже эпоха. И в ней ничего изменить нельзя.

И снова придёт зима. И будет горизонтально летящий снег. И снова высокий тощий человек будет идти навстречу ветру. И глаза его, совсем детские, будут полны радости предвкушения встречи с вами, ученики.

 

 

На снимке (слева направо): Илья Суэтов, Михаил Овчинников, Николай Музалевский, Сергей Бутырин.
Ресторан «Волна». Скорее всего, репетиция.

Музыкальных коллективов в то время было много. И ещё больше было желающих в них участвовать. Современную для того времени музыку самопальные музыканты играли на крышах, в подвалах, на природе. И многие из них хорошо владели гитарой – «главным»  музыкальным инструментом того времени.